Кто будет плакать по тебе?

Он умер быстро. Слишком мирно, прозаично и, конечно же, совсем не так, как представлял. В своих воспаленных фантазиях он видел, как геройски погибает в бою, в драке, в автокатастрофе... но только не так.
Вот он сидит, ничего не подозревающий, за столом. А в следующее мгновение падает, уткнувшись лицом в бумаги. Ему даже не было больно, лишь в умирающем мозгу промелькнуло удивление и какая-то по детски наивная обида.
Образ жизни он вел уединенный, чтобы не сказать отшельнический, поэтому его нашли только когда соседи почувствовали странный сладковатый запах разложения, назойливо щекочущий ноздри.
Провинциальному эксперту хватило беглого осмотра, чтобы установить причину смерти. Да и чего там непонятного - как еще может умереть одинокий мужчина в возрасте, страдающий от избыточного веса, пьющий как лошадь да смолящий сигареты как паровоз?
Если бы он в свое время не подсуетился и не купил себе местечко на кладбище и простой гроб - быть бы ему кремированным. Земля, знаете ли, нынче слишком дорога, чтобы хоронить всех подряд. Однако он был в меру предусмотрительным человеком и даже договорился с некоторым похоронным бюро, поэтому его все-же похоронили “по людски”.
Наверное это была самая короткая и сухая церемония из всех, что когда-нибудь видывало старенькое кладбище. Рабочие опустили закрытый гроб в предусмотрительно вырытую могилу, наскоро закопали ее, установили простенький крест и разошлись по своим делам. Вездесущие бабульки хмуро наблюдали за процессом, изредка отпуская недовольные комментарии, мол непорядок, даже поплакать над покойничком некому. И правда - никто не говорил речей, не рыдал над гробом, не поминал умершего добрым словом. Некому было плакать по нему.
К вечеру и без того пустынное кладбище обезлюдело окончательно. Рабочие разошлись по домам, кладбищенский сторож заперся в своем домике, донельзя увлеченный бутылкой самогона, и сгущающиеся весенние сумерки будто выплюнули одинокий женский силуэт.
Незнакомка присела на краешек свежей могилы и горько зарыдала. Если бы он был жив, то сразу же узнал бы свою мать, умершую пять лет назад. Вскоре к женщине присоединился пожилой мужчина, также неразличимый в сумерках. Его отец, погибший давным давно, на войне, тоже пришел оплакать своего сына.
Мертвецы оплакивали мертвеца, потому что больше некому было плакать по нему.