Сказка

Сегодня в деревеньке Навкин Яр был праздник. Отмечали успешные выборы нового старосты. Прежний-же, вовремя почуяв недовольство крестьян тем, что на своём посту он только и делал, что пил брагу в трактире, собрал пожитки и однажды ночью исчез в неопределенном направлении.
Вечерело. В сельском трактире гулянья начали приобретать поистине крестьянский размах, с разухабистыми песнями, плясками и битьем дубовых табуретов о головы соседей. Трактирщик не успевал опустошать заначенные бочонки с хмельным, а служанка-разносчица, должно быть еще месяц не сможет присесть, столько ей было отвешено шлепков и щипков за мягкое место.
В углу, не встревая в общее бурное веселье, угрюмо сидел за пинтой крепкого эля местный деревенский колдун по кличке Бородавка. Прозвище своё он очевидно получил благодаря поистине магических размеров бородавке вскочившей на кончике крючковатого носа его магейшества. Настоящего имени его никто не знал, так и величали Бородавкой с тех самых пор как он поселился в Яру.
В перерывах между глотками колдун бросал полные жгучей ненависти взгляды в противоположный угол, где сидел его давний заклятый враг и соперник, колдун из соседней деревушки Болотищи, маг и волшебник Пириус. Приезжий был худощавым смуглым мужчиной средних лет, с явно проскальзывающим во взгляде презрением ко всему бренному.
Пириус специально приехал в Навкин Яр, чтобы посетить гулянья и наставить добрым словом виновника торжества, который, прикончив пару бочонков, к тому времени уже мирно похрапывал под столом. Впрочем истинная причина его визита скорее всего стояла перед ним в тяжелой дубовой кружке. Навкин Яр всегда славился своим элем, который не гнушались пить даже столичные вельможи.
Веселье кипело, а напряжение меж двух волшебников нарастало и нарастало, казалось что между ними пробегают невидимые пока разряды молний. И правда, пересекшая незримую линию разносчица громко ойкнула и уронила поднос с элем, который несла компании пахарей, со священным ужасом в глазах проводивших падение столь горячо любимого ими напитка. Служанка поспешила подобрать кружки и, слегка прихрамывая, отправилась обратно.
Изрядно набравшийся Пириус, когда служанка поравнялась с ним, не упустил возможности и звонко шлепнул ту по заду. Это видимо  послужило последней каплей в чаше терпения Бородавки. Слегка пошатываясь, он встал и заплетающимся языком заорал:
-Эй, П-пи-пи... П-пиз... П-пириус! Вали обратно в свои болота!
С этими словами колдун швырнул опустевшую, но от этого не менее увесистую кружку в дальний угол.
- От ить! Недолетит! - охнул кто-то из крестьян.  
Глаз у Бородавки по всей видимости был намётанный, да и человек он был немаленький, так что кружка не только долетела, но и попала Пириусу прямо в лоб. Ошалевший от такой наглости маг вскочил и запустил в ответ яростно шипящую шаровую молнию, которая впрочем была тут-же задушена Бородавкой.
Продолжая гневно сверлить друг друга глазами колдуны выбрались из своих углов и начали медленно сходиться в центре трактира. Когда казалось что они вот-вот стукнутся лбами, между ними громко вереща вклинился трактирщик, видимо сам удивившийся своей храбрости:
-Г-господа! Господа магейшества! Прошу! Вы же мне весь трактир разнесете!
Под гневными взглядами двух колдунов трактирщик замялся и его бодрый поначалу крик сменился жалким лепетом. Тем не менее уходить он не спешил, видимо смирившись с перспективой провести остаток дней в каком-нибудь пруду, квакая и метая икру.
Паузу нарушил Бородавка, который громко выругавшись быстрым шагом вышел из трактира. За ним проследовал и Пириус, громко хлопнув дверью и отпустив напоследок скабрезность в сторону служанки.
Не успела захлопнуться дверь, как земля дрогнула и раздался грохот, будто небеса обрушились на грешную землю. В трактире повисла напряженная тишина. Первым опомнился один из пахарей, который пожав плечами дружески двинул соседу в челюсть. Мало помалу веселье вернулось на круги своя. О недавней колдунской ссоре напоминал лишь грохот снаружи, периодически сменяющийся нечеловеческим рёвом, да то и дело сотрясающаяся земля.
Тем временем, в поле, недалеко от деревеньки разразилось нешуточное сражение. Среди пшеницы, друг напротив друга на расстоянии выстрела из лука стояли два чародея в исступленьи размахивая руками. Небо заволокли огромные черные тучи, начался ливень. Вот Бородавка, издав нечеловеческий вопль взмахнул рукой, будто стряхивая с ладони горячий воск. С кончиков его пальцев сорвался огненный шар и устремился в сторону Пириуса. В полете шар будто размазался, принимая форму огромного огненного змея. Гигантский удав обвился вокруг мага, но не успев сомкнуть пламенные объятия, тут-же взорвался снопом искр.
Пириус прокричал что-то непонятное воздев руки к небу, и искры, не потухнув превратились в мириады огненных бабочек, в безумном танце бросившихся в направлении Бородавки, чтобы разбиться о невидимый щит, созданный мановением руки чародея.
Колдун не остался в долгу и сделав несколько пассов, ударил кулаком в землю. Из лужи грязи перед чародеем вырос глиняный истукан, будто слепленная неумелым архитектором статуя. С диким рёвом он бросился к Пириусу. Маг прокричал несколько слов и на голема сверху упала гигантская птица, словно сотканная из потоков воздуха. А колдун уже плел новое заклятие.
Вскоре среди вспышек и дыма на поле нельзя было ничего разглядеть. Земля стонала и плавилась, небеса будто разверзлись, выплевывая из себя годовую норму влаги, которая впрочем тут-же испарялась, не успев коснуться раскаленной тверди. На востоке потихоньку занимался рассвет, а колдуны, казалось могли продолжать свою битву бесконечно.
Но вдруг, как по мановению волшебной палочки всё исчезло. Призванный кем-то из волшебников демон громко хмыкнул, отпустил слегка придушенного серафима и, пожав плечами изчез, распространяя вокруг едкий запах серы.
- Ну а шо я говорил?
- Та шо ты брешешь, то я сразу сказал - дубье брать и господ магов того-ентого значится.
- Та ладныть?! - в простецком говоре явно был слышен сарказм - То ты из-под скамьи говорил? Давеча сховался тудыть, и носу не казал.
- Ты этта, слыш ты...
- Та ладно вам, мужики, мы ж их того, насмерть не оприходовали, глядишь очнутся щас. - встрял третий голос.
Тем временем восходящее солнце осветило трех мужиков с дубинами, стоящих над бездыханными магами. Во всех троих можно было узнать давешних пахарей.
- Ну шо, потащили засранцев. - двое кряхтя взвалили магов на плечи и пошли в сторону деревни.
- Только шельмы пущай скажут, что посевы вернуть не смогут.
- Ага... Ух, тяжел лиходей. - мужик, несущий Бородавку с завистью посмотрел на товарища, который без труда тащил тщедушного приезжего мага - вона, аж земля спеклась...
- Та не скажут, родненькие, моё поленце чай при мне. - поглаживая дубину загадочно улыбнулся пахарь помоложе.