Монстр

Он был похож на человека. Правильные черты лица, гладкая белая кожа, напоминающая холст, глубокие бездонно-синие глаза. Почти идеальное существо.
Почти. Что-то в его облике настораживало, заставляло наблюдателей нервничать, ощущая смешанную гамму чувств, где восхищение граничило с омерзением.
Было в нем что-то отталкивающее, заставляющее все человеческое естество противиться самой мысли о том, что перед ними - их дитя, их творение. Нечто изначально неживое, обретшее способность мыслить, обретшее... душу?
Возможно всему виной были его движения: неестественные, дерганые, напоминающие движения марионетки на веревочках, или движения того, кто еще только привыкает к своему телу, оценивает его способности
Или же само его лицо. На нем будто кружил хоровод эмоций, меняющихся одна за другой. Легкая улыбка, гримаса ненависти, обида, яростный оскал: он будто пробовал каждое выражение лица на вкус, примеряя их на себя, словно маску.
Со смесью отвращения и интереса группа людей за стеклом внимательно наблюдала за своим творением. Каждый из них подарил ему что-то свое, что-то исключительное и значимое. Каждый узнавал в нем частичку себя.
Так например, шапка непокорных вьющихся волос принадлежала профессору Робертсу, который сейчас стоял с выражением крайней растерянности на широком добродушном лице, запустив пятерню в свою шевелюру.
Профессор Штайнберг почесывал свой орлиный нос, точно такой же, как и у человека за стеклом. Тот, будто почувствовав движение одного из своих создателей, почесал нос абсолютно идентичным жестом, отчего профессор вздрогнул и отдернул руку от лица.
Уставившись в пол, профессор Эрнандез шептал молитву себе под нос. Он подарил этому существу глаза своей малютки-дочурки. Бездонно-голубые, выразительные глаза. И эти глаза младенца на лице взрослого человека пугали его так сильно, что он не мог найти в себе сил оторвать взгляд от холодного кафеля на полу и взглянуть в лицо своему творению.
Оттуда, из-за стекла на них смотрел монстр Франкенштейна нового поколения. И хоть на нем не было швов и прочих увечий, хоть он и не был создан из частей мертвых тел, но каждого, кто сейчас смотрел на него, пробирал холодок неосознанного страха, а к горлу подкатывал комок отвращения.
Из-за стекла на них смотрел монстр, который должен быть уничтожен. Люди переглянулись. Им хватило одного короткого взгляда, чтобы понять, что нужно делать.
Трое человек ворвались в комнату, в центре которой спокойно стояло их дитя. Ни одному из них не пришло в голову воспользоваться утилизаторами: четырьмя огнеметами предусмотрительно установленными по углам комнаты специально для таких случаев. Страх и отвращение затмевали их разум, рождая на свет чистейшую ненависть, застилающую глаза красной пеленой.
Созданное ими существо с легкой, почти наивной улыбкой смотрело, как трое тяжело дышащих людей, в которых сложно было узнать недавних ученых, полных амбиций и надежд, обступают его, вооружившись подручными средствами.
В крупных руках профессора Робертса терялась шариковая ручка, которую он выставил перед собой как кинжал.
Профессор Штайнберг сорвал со своей шеи стетоскоп, и теперь резиновый шланг напоминал удавку.
Профессор Эрнандез нервно сжимал и разжимал кулаки.
И никто из них не решался напасть первым.
Пауза затягивалась, и кто знает, может быть люди и одумались бы, поняли, что ведут себя подобно дикарям, если бы их дитя не склонило голову и с той же легкой улыбкой на идеальном лице не спросило бы голосом профессора Эрнандеза:
- Папа?
Это стало последней каплей. С диким воплем профессор Робертс вонзил ручку в глаз своему творению.
Профессор Штайнберг накинул удавку на шею монстру и с безумным рычанием затянул петлю.
Кулаки профессора Эрнандеза опускались и поднимались, превращая плоть в кровавое месиво.
Через несколько секунд все закончилось.
С детской обидой и непониманием в бездонно-голубых глазах монстр смотрел на три окровавленных тела, распластавшихся на полу.
Профессор Робертс лежал лицом вниз, похожий на убитого мамонта. Вокруг его толстой шеи обвивался резиновый шланг стетоскопа.
Лицо профессора Штайнберга превратилось в кровавое месиво, щерящееся в потолок осколками зубов.
Один глаз профессора Эрнандеза вытек, и из пустой глазницы торчала шариковая ручка.
Монстр улыбнулся. Пожав плечами, он наклонился над телом профессора Робертса и снял с него халат, почти не замаранный кровью.
Выйдя из комнаты, он на секунду задержался у панели, включая утилизаторы. Пламя жадно взревело у него за спиной, пожирая его создателей, а монстр уже направлялся к выходу из комплекса.
Охранник на КПП моргнул. На секунду ему показалось, что из глубины коридора к нему направляется странный улыбающийся человек в халате, на котором алеет свежая кровь. Но смахнув слезинку, он увидел трех хмурых ученых, медленно идущих бок о бок. Кивнув всегда бывшему дружелюбным с ним профессору Эрнандезу, охранник открыл дверь и троица вышла из здания.
Монстр стоял под чистым голубым небом и вдыхал свежий воздух, которого ему так не хватало в стерильной палате, где сейчас огонь уничтожал следы его создателей. Он улыбнулся и побрел прочь.