Я живой

Скажи, друг мой, что может быть хуже смерти? Возможно у кого-то этот незамысловатый вопрос вызовет замешательство, кто-то же, как и я, сможет сразу, не задумываясь дать ответ.
Я избавлю вас от рассказа о том, что привело меня в этот богом забытый хоспис, где я существую лишь благодаря аппаратам искусственного поддержания жизни. Жизни! Ха! Такая ирония - называть состояние, в котором я нахожусь, жизнью.
Это сложно, отключить от аппарата любимого человека. Или когда-то любимого. Я существую только благодаря моей жене. Фактически, я думаю, что она не дала согласие на отключение, не из великой любви ко мне - ее больше нет. Она не позволила мне спокойно умереть из-за чувства вины. О, если бы она только знала...
Я не осуждаю ее. Вовсе нет. Только не за то, что она, как только врачи вынесли свой неутешительный вердикт, нашла себе нового возлюбленного (откуда я знаю?). Нельзя любить овощ. А я именно овощ. Но я не могу ей простить ее мнимого милосердия. Вместо того, чтобы просто отпустить меня, они поддерживают в моем искореженном теле тень жизни.
Друг мой, просто представь - я заперт в своей жалкой оболочке, как крыса в клетке. Все что мне остается - это мои мысли. Мозгу больше не нужно обрабатывать тонны информации от органов чувств, поэтому я нахожусь в, скажем так, сознании круглые сутки.
Мне остается только думать, вспоминать, мечтать, представлять. Иногда мне кажется, что я просыпаюсь, кажется, что я могу пошевелить пальцем или может быть даже рукой. Но нет, это всего лишь игры моего агонизирующего разума.
Я давно потерял счет времени, может быть я давно уже умер. Это, наверное, самое страшное представление Ада, которое я только могу себе вообразить. Вечность наедине с собой - со своими мыслями и воспоминаниями, полученными за такую короткую человеческую жизнь.
Чаще всего я представляю, как в комнату заходит человек. Я не вижу и не слышу его, но каким-то образом знаю, что он здесь. Я представляю, как человек медленно подходит к кровати и щелкает тумблерами на аппаратах. Перестают жужжать двигатели, и шестеренки замедляют свой бег. Я улыбаюсь и проваливаюсь в бездну. А потом меня подхватывает новый поток мыслей и я осознаю, что это не реально.
Меня всегда поражала эта тонкая грань между жаждой жизни и страстным желанием смерти. Когда люди перестают молить о пощаде и начинают просить о милосердной смерти?
Впрочем, это не самое интересное. Дело в том, что я сумасшедший, если это понятие конечно применимо к существу в моем состоянии. Мои мысли - они живые. Я понимаю, что скорее всего мое сознание просто расщепилось, чтобы как-то компенсировать абсолютную пустоту в которой я оказался, но это... забавно.
В основном это просто серые безликие образы, своего рода массовка, но есть и доминирующие персонажи. Например - высокий бородатый мужчина, с сарказмом в голосе озвучивающий мои мысли о смерти. Или его (мой?) любимый собеседник - тучный молодой человек с пропитым лицом. Именно он рассказывает мне последние новости. Благодаря ему я знаю поименно все население дыры, в которой оказался. Благодаря ему я знаю все подробности личной жизни моей жены с ее новой пассией. Пошел он к черту...
Но больше всего мне нравится третий и последний - невысокая рыженькая девушка с милым личиком и заразительным смехом. С ней я (общаюсь? думаю?) провожу больше всего времени. Черт подери, да, можно сказать, что я влюбился в девушку, рожденную моим больным разумом. Какая ирония...
Какая ирония - я, умирающий в гребаном хосписе, гниющий заживо кусок мяса, еще способен любить. Пусть мне никогда не поднять руки, чтобы обнять ее, не склонить голову для поцелуя, не прогуляться с ней под звездным небом. Но с ней я ощущаю себя живым. Будто и нет этой пугающей пустоты, будто не скалится из нее мое безумие. К черту все... Я живой.